Врачебная ошибка и экспертиза

Специфика разрешения гражданских дел, вызванных неблагоприятными исходами в медицинской практике обусловлена тем, что главным, а порой и единственным доказательством по подобному делу является заключение судебно-медицинской экспертизы, в котором содержатся медицинские признаки наличия или отсутствия состава гражданского правонарушения, содержание которого, как известно, складывается из:

Состав гражданского правонарушения является предметом доказывания по т.н. «врачебному делу». В силу обязанности доказывания /статья 56 ГПК РФ/: «Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались». Обязанность по доказыванию реализуется лицом, участвующем в деле, через свои процессуальные права, о наличии которых судьи перед началом судебного заседания, наизусть или, посматривая в ГПК РФ, постоянно сообщают. Как правило, это цитирование ст. 35 ГПК РФ либо вкупе со статьей 39. Очень редко автору, участвующему уже 7 лет в гражданских процессах по врачебным делам, удавалось слышать разъяснение суда о праве сторон и лиц, участвующих в деле, на представление ими суду вопросов, подлежащие разрешению при проведении судебно-медицинской экспертизы.

Медицинские организации, участвующие в процессе, как правило, в качестве ответчиков по делу в лице своих сотрудников обладают специальными познаниями в той области медицины, в пределах которой они по своей специальности оказывали медицинскую помощь. Отсюда обоснованное вынесение вопросов на экспертизу, отражающих специфику лечебно-диагностического процесса, нередко с применением специальных профессиональных терминов. Например: требовало ли проведение лечебных мероприятий наличие у пациента пароксизма мерцательной тахиаритмии со значительным дефицитом пульса? Истец, основательно самостоятельно подготовившийся к судебному процессу с помощью медицинской литературы, а нередко и с помощью юристов, специализирующихся на врачебных делах или с привлечением врачей - специалистов тоже не уступает в знаниях и ставит не менее замысловатые вопросы в контексте обязанностей по доказыванию фактических обстоятельств дела.

Самым «незнающим» по врачебному делу оказывается суд, который, не обладая специальными познаниями в области медицины, тем не менее, наделен процессуальным правом определить окончательный круг вопросов, по которым требуется заключение эксперта / ч. 2 ст. 79 ГПК РФ/. Фактически действует презумпция знания судом в гражданском процессе возможностей судебно-медицинской экспертизы по врачебному делу. На похожую презумпцию в арбитражном процессе указывается в юридической литературе (1). В практике автора и его организации в последнее время стали учащаться случаи, когда суд из достаточно большого количества вопросов перед экспертами, ответы на которые позволят полно и всесторонне осветить медицинские аспекты рассматриваемого иска, оставлял несколько, ограничиваясь стандартными:

С одной стороны, исходя из вышеназванной нормы ГПК РФ, суд не вышел за пределы своей компетенции, но с другой стороны на суд ч. 2 ст. 12 ГК РФ возложена обязанность по созданию условий для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел... Возникает определенное противоречие указанных процессуальных норм.

Новый ГПК РФ не предусматривает обжалования в суд второй инстанции определения ни в части вынесенных вопросов, поставленных в определении пред экспертами, ни в части места проведения судебно-медицинской экспертизы или состава экспертов, т.к. во -первых, это не предусмотрено напрямую нормами ГПК РФ, во-вторых, данное определение суда не исключает возможность дальнейшего движения дела.

В практике автора стали возникать ситуации, суд «резал» вопросы сторон, даже не мотивировав причины их отклонения, что является процессуальной обязанностью суда. При этом судьи впервые сталкивались с «врачебными делами» и, видимо, не обладая опытом непосредственного ведения подобных судебных процессов, в силу вышеназванной призумпции считали, что смогут вопросы перед экспертами поставить более квалифицированно и уменьшали количество вопросов.

Подавались частные жалобы по мотивам, что суд, отклоняя вопросы стороны и формулируя их самостоятельно, не создал условий для установления фактических обстоятельств гражданского иска, но суд второй инстанции такое нарушение не посчитал существенным, поэтому «в силу ст. 364 ГПК не может повлечь отмену определения суда первой инстанции». Как видно, суд второй инстанции не удосужился обосновать свои доводы, поэтому приходится только догадываться о тех мотивах, которыми суд руководствовался. Одним из них может явиться принцип независимости судей, гласящий о том, что суд второй инстанции не наделен правом вмешиваться в действия суда первой инстанции.

Ограничение вопросов судом автором полагается обоснованным, если вопросы:

В остальных случаях, если ответы на вопросы смогут охарактеризовать действия медицинского персонала с позиции:

Необоснованное ограничение вопросов, выносимых на разрешение экспертами, позволит стороне, не согласной с вынесенным решением, обжаловать его по обозначенным выше мотивам с достаточно высокой вероятности отмены решения. Личная практика автора тому подтверждение.